финансы
Как сохранить стоимость?
Возможны ли стабильность и предсказуемость в текущих рыночных реалиях? Как минимизировать риски и сохранить капитал в долгосрочной перспективе? Инвестиции в реальные бизнесы, рынок ценных бумаг, недвижимость, наличные или антиквариат – инструментарий достаточно велик. На что сделать ставку? Отвечают эксперты.
Евгений Шиленков, директор департамента активных операций ИК «Велес Капитал»:
Первое, о чем стоит задуматься, – это уход от валютного риска. При этом если мы говорим о долгосрочных инвестициях, то пропорция валют в корзине – это вопрос личных предпочтений. Тут стоит учитывать и образ жизни (в какой стране человек собирается жить), и планы будущих покупок (в какой валюте они будут совершаться). На мой взгляд, помимо традиционных рубль-евро-доллар, можно включать в портфель японскую йену, швейцарский франк и китайский юань. Это три валюты, которые достаточно стабильно себя ведут в текущих условиях.
До одной трети портфеля лучше оставить на депозите, чтобы в случае необходимости иметь свободные денежные средства для корректировки состава портфеля. Если рассматривать ставки банков из TOP-20, то сегодня они практически сравнялись по доходности с долговыми бумагами, при этом банки предлагают широкий выбор продуктов с условиями, адаптированными под потребности как физических, так и юридических лиц.
Часть портфеля, также до одной трети, я рекомендую размещать в долговых бумагах суверенных и квази-суверенных заемщиков с дюрацией до 3 лет, а также в евробондах с дюрацией 3–5 лет. Сегодня доходность по таким бумагам сопоставима с депозитными ставками, однако сохранение низких ставок, гибкая монетарная политика мировых ЦБ, а также высокий уровень свободной избыточной ликвидности могут привести к увеличению доходности от вложений в среднесрочной перспективе.
Часть средств можно инвестировать в такой модный на сегодняшний день инструмент, как структурные продукты. Однако здесь следует быть крайне внимательными при изучении условий входа и выхода и выбирать инвестиционную идею и базовый актив так, чтобы даже в случае развития негативного сценария получить предсказуемый набор активов. С точки зрения достижения цели сохранения капитала интересны cтруктурные ноты на такие инструменты, как нефть, золото или индекс.
Небольшую часть портфеля (не более 10–15%) можно и нужно держать в акциях. Если веры в российских эмитентов нет, то можно посмотреть, скажем, на Америку и выбрать компании, которые имеют понятный и прибыльный бизнес, проводят прозрачную дивидендную политику. И хотя котировки американских компаний вернулись на докризисные значения, экономика США показывает признаки восстановления, а значит, дальнейший потенциал роста у этих бумаг есть.
В целом же общий подход инвестора, если его цель – сохранение капитала, а не заработок на спекулятивных операциях, – это консервативный выбор инструментов, стратегий и эмитентов, а также ориентация на долгосрочные вложения. Инвестиционный портфель должен быть хорошо диверсифицирован и не менее чем на 1/3 состоять из свободных денежных средств. Наличие кэша и ликвидных инструментов позволит инвестору оперативно реагировать на изменение рыночной конъюнктуры: выходить из рынка в случае отсутствия уверенности в его перспективах или, наоборот, использовать волатильность для повышения доходности, не теряя при этом в качестве портфеля.
Первое, о чем стоит задуматься, – это уход от валютного риска. При этом если мы говорим о долгосрочных инвестициях, то пропорция валют в корзине – это вопрос личных предпочтений. Тут стоит учитывать и образ жизни (в какой стране человек собирается жить), и планы будущих покупок (в какой валюте они будут совершаться). На мой взгляд, помимо традиционных рубль-евро-доллар, можно включать в портфель японскую йену, швейцарский франк и китайский юань. Это три валюты, которые достаточно стабильно себя ведут в текущих условиях.
До одной трети портфеля лучше оставить на депозите, чтобы в случае необходимости иметь свободные денежные средства для корректировки состава портфеля. Если рассматривать ставки банков из TOP-20, то сегодня они практически сравнялись по доходности с долговыми бумагами, при этом банки предлагают широкий выбор продуктов с условиями, адаптированными под потребности как физических, так и юридических лиц.
Часть портфеля, также до одной трети, я рекомендую размещать в долговых бумагах суверенных и квази-суверенных заемщиков с дюрацией до 3 лет, а также в евробондах с дюрацией 3–5 лет. Сегодня доходность по таким бумагам сопоставима с депозитными ставками, однако сохранение низких ставок, гибкая монетарная политика мировых ЦБ, а также высокий уровень свободной избыточной ликвидности могут привести к увеличению доходности от вложений в среднесрочной перспективе.
Часть средств можно инвестировать в такой модный на сегодняшний день инструмент, как структурные продукты. Однако здесь следует быть крайне внимательными при изучении условий входа и выхода и выбирать инвестиционную идею и базовый актив так, чтобы даже в случае развития негативного сценария получить предсказуемый набор активов. С точки зрения достижения цели сохранения капитала интересны cтруктурные ноты на такие инструменты, как нефть, золото или индекс.
Небольшую часть портфеля (не более 10–15%) можно и нужно держать в акциях. Если веры в российских эмитентов нет, то можно посмотреть, скажем, на Америку и выбрать компании, которые имеют понятный и прибыльный бизнес, проводят прозрачную дивидендную политику. И хотя котировки американских компаний вернулись на докризисные значения, экономика США показывает признаки восстановления, а значит, дальнейший потенциал роста у этих бумаг есть.
В целом же общий подход инвестора, если его цель – сохранение капитала, а не заработок на спекулятивных операциях, – это консервативный выбор инструментов, стратегий и эмитентов, а также ориентация на долгосрочные вложения. Инвестиционный портфель должен быть хорошо диверсифицирован и не менее чем на 1/3 состоять из свободных денежных средств. Наличие кэша и ликвидных инструментов позволит инвестору оперативно реагировать на изменение рыночной конъюнктуры: выходить из рынка в случае отсутствия уверенности в его перспективах или, наоборот, использовать волатильность для повышения доходности, не теряя при этом в качестве портфеля.
Сергей Жданов, генеральный директор ИГ «Велес Капитал»:
На мой взгляд, сегодня конъюнктура такова, что в деньгах сохранить стоимость довольно тяжело, а в виде реальных активов – вполне возможно. Вопрос только в том, что прямые инвестиции в работающие бизнесы предполагают высокий порог входа (не менее 10 млн долл.) и доступны только крупным инвесторам. К сожалению, в России не развиты коллективные институты прямых инвестиций, а иностранные private equity фонды, которые работали до 2008 года, сегодня не так активны. Более того, в связи с нестабильной ситуацией в финансовой сфере весьма маловероятно, что в ближайшие годы ситуация кардинально изменится. Поэтому единственная возможность для инвестора – это полное или частичное вхождение в капитал компании самостоятельно или в партнерстве. При этом стоит помнить, что прямые инвестиции требуют от инвестора наличия определенных менеджерских навыков – интереса, желания возможности управлять бизнесом. Это же не фонд – купил пай и забыл о нем. Несмотря на снижение активности западных игроков, начиная с 2008 года мы видим устойчивый спрос на объекты для инвестиций среди российских инвесторов, обладающих свободными денежными средствами и чувствующих в себе силы управлять реальным бизнесом.
Рынок сегодня позволяет найти бизнесы с высоким потенциалом роста. Большой популярностью пользуется сельское хозяйство, интернет-проекты в b2c сегменте. Но в любом случае интересные предприятия возможно найти в разных секторах – можно и нужно идти от предпочтений клиента, потому что часто бывает так, что инвестор сам долгое время работал в определенной сфере, имеет навыки, компетенции, связи и хочет продолжить работу в той же отрасли, но уже как собственник бизнеса.
На мой взгляд, сегодня конъюнктура такова, что в деньгах сохранить стоимость довольно тяжело, а в виде реальных активов – вполне возможно. Вопрос только в том, что прямые инвестиции в работающие бизнесы предполагают высокий порог входа (не менее 10 млн долл.) и доступны только крупным инвесторам. К сожалению, в России не развиты коллективные институты прямых инвестиций, а иностранные private equity фонды, которые работали до 2008 года, сегодня не так активны. Более того, в связи с нестабильной ситуацией в финансовой сфере весьма маловероятно, что в ближайшие годы ситуация кардинально изменится. Поэтому единственная возможность для инвестора – это полное или частичное вхождение в капитал компании самостоятельно или в партнерстве. При этом стоит помнить, что прямые инвестиции требуют от инвестора наличия определенных менеджерских навыков – интереса, желания возможности управлять бизнесом. Это же не фонд – купил пай и забыл о нем. Несмотря на снижение активности западных игроков, начиная с 2008 года мы видим устойчивый спрос на объекты для инвестиций среди российских инвесторов, обладающих свободными денежными средствами и чувствующих в себе силы управлять реальным бизнесом.
Рынок сегодня позволяет найти бизнесы с высоким потенциалом роста. Большой популярностью пользуется сельское хозяйство, интернет-проекты в b2c сегменте. Но в любом случае интересные предприятия возможно найти в разных секторах – можно и нужно идти от предпочтений клиента, потому что часто бывает так, что инвестор сам долгое время работал в определенной сфере, имеет навыки, компетенции, связи и хочет продолжить работу в той же отрасли, но уже как собственник бизнеса.
Светлана Яровая, начальник отдела стрит-ритейла компании Jones Lang LaSalle:
Одна из возможностей управления личными активами – инвестиции в стрит-ритейл. На сегодняшний день порядка 85% инвестиций в стрит-ритейле – именно частные. В Москве этот рынок характеризуется быстротой заключения сделок, понятностью и прозрачностью. А когда речь идет о вложении собственных денег, именно эти параметры являются особенно важными. Структура сделок сама по себе несложная, а на юридический, технический и маркетинговый аудит уходит обычно не больше двух-трех недель. Зачастую инвестор проводит сравнительный анализ, чтобы определить максимально эффективный вариант, – например, выбирает между размещением средств на валютном депозитном счете в банке и покупкой недвижимости. Качественные объекты стрит-ритейла нередко выигрывают такое «соревнование» за счет более высокой доходности. Вложения в стрит-ритейл окупаются значительно быстрее, чем, например, в жилье. Инвестиционная история с жильем уже практически не работает, поэтому есть смысл приобретать объекты только для жизни. В стрит-ритейле доходность достигает 9–12%, тогда как на жилье она зачастую намного ниже.
Кроме того, стрит-ритейл – это действующий бизнес, приносящий доход. Частных инвесторов условно можно разделить на две группы: те, кто покупает и перепродает, и те, кто покупает, чтобы управлять. Для первой группы зачастую лучше, чтобы на объекте не было арендаторов, поскольку обычно они ищут недооцененный актив, чтобы его выгодно реализовать. Вторая группа, напротив, заинтересована вкладывать средства в стабильный актив, по надежности схожий с банковским депозитом, поэтому для них важно знать состав арендаторов.
В любом случае перспективность объекта определяется такими факторами, как его расположение и узнаваемость, возможность перепланировки нижних этажей, процент износа здания – он не должен превышать 50%, чтобы минимизировать риск его сноса. Также желательно, чтобы объект не попадал, скажем, под государственный план строительства или реконструкции района, иначе новые сооружения могут нагативно повлиять на привлекательность объекта. Что касается удобства размещения, то объект не обязательно должен находиться возле метро – это может быть крупная развязка, пересечение основных магистралей или сложившаяся торговая зона района, где пересекаются покупательские, деловые потоки, а также расположены основные общественные и административные здания. Как правило, при выборе объекта профессиональный инвестор ориентируется на бюджет до 20–30 млн долларов. Средний валовый спрос находится в рамках 1–10 млн долларов. Имея 1–3 млн долл., можно рассчитывать на покупку квартиры в спальном районе, переведенную из жилого помещения в статус нежилого, площадью порядка 100 кв. м, рядом с метро. Возможен вариант с уже имеющимся арендатором. При наличии бюджета в 5–10 млн долл., можно приобрести помещение площадью 100–400 кв. м в районе магистралей – например, Ленинского или Ленинградского проспектов. В центре столицы в настоящее время практически невозможно что-либо купить с ожидаемой покупателями доходностью, но если появляются свободные объекты, то их стоимость достигает 15–20 млн долларов. По поводу динамики цен можно сказать, что стоимость продажи площадей в стрит-ритейле остается почти неизменной, зато наблюдается постепенный рост арендной ставки.
Если говорить о вложениях в регионы, то этот рынок не отличается прозрачностью и ясной схемой ценообразования, поэтому вызывает у инвесторов некоторые опасения с точки зрения надежности. Есть несколько центральных локаций, на которые федеральные банки и крупные ритейлеры всегда будут претендовать, но они крайне немногочисленны. Самый большой инвестиционный интерес по-прежнему представляют Москва и Санкт-Петербург, а также окрестности этих городов. В целом инвесторам привычнее играть на «своем» поле, вкладывать в локальный рынок, который хорошо известен. Россияне инвестируют в зарубежные проекты, но преимущественно в объекты жилой недвижимости, в рекреационные зоны, в гостиницы и в значительно меньшей степени – в стрит-ритейл. Это объясняется тем, что доходность объектов торговой недвижимости за рубежом значительно ниже, чем в России.
Одна из возможностей управления личными активами – инвестиции в стрит-ритейл. На сегодняшний день порядка 85% инвестиций в стрит-ритейле – именно частные. В Москве этот рынок характеризуется быстротой заключения сделок, понятностью и прозрачностью. А когда речь идет о вложении собственных денег, именно эти параметры являются особенно важными. Структура сделок сама по себе несложная, а на юридический, технический и маркетинговый аудит уходит обычно не больше двух-трех недель. Зачастую инвестор проводит сравнительный анализ, чтобы определить максимально эффективный вариант, – например, выбирает между размещением средств на валютном депозитном счете в банке и покупкой недвижимости. Качественные объекты стрит-ритейла нередко выигрывают такое «соревнование» за счет более высокой доходности. Вложения в стрит-ритейл окупаются значительно быстрее, чем, например, в жилье. Инвестиционная история с жильем уже практически не работает, поэтому есть смысл приобретать объекты только для жизни. В стрит-ритейле доходность достигает 9–12%, тогда как на жилье она зачастую намного ниже.
Кроме того, стрит-ритейл – это действующий бизнес, приносящий доход. Частных инвесторов условно можно разделить на две группы: те, кто покупает и перепродает, и те, кто покупает, чтобы управлять. Для первой группы зачастую лучше, чтобы на объекте не было арендаторов, поскольку обычно они ищут недооцененный актив, чтобы его выгодно реализовать. Вторая группа, напротив, заинтересована вкладывать средства в стабильный актив, по надежности схожий с банковским депозитом, поэтому для них важно знать состав арендаторов.
В любом случае перспективность объекта определяется такими факторами, как его расположение и узнаваемость, возможность перепланировки нижних этажей, процент износа здания – он не должен превышать 50%, чтобы минимизировать риск его сноса. Также желательно, чтобы объект не попадал, скажем, под государственный план строительства или реконструкции района, иначе новые сооружения могут нагативно повлиять на привлекательность объекта. Что касается удобства размещения, то объект не обязательно должен находиться возле метро – это может быть крупная развязка, пересечение основных магистралей или сложившаяся торговая зона района, где пересекаются покупательские, деловые потоки, а также расположены основные общественные и административные здания. Как правило, при выборе объекта профессиональный инвестор ориентируется на бюджет до 20–30 млн долларов. Средний валовый спрос находится в рамках 1–10 млн долларов. Имея 1–3 млн долл., можно рассчитывать на покупку квартиры в спальном районе, переведенную из жилого помещения в статус нежилого, площадью порядка 100 кв. м, рядом с метро. Возможен вариант с уже имеющимся арендатором. При наличии бюджета в 5–10 млн долл., можно приобрести помещение площадью 100–400 кв. м в районе магистралей – например, Ленинского или Ленинградского проспектов. В центре столицы в настоящее время практически невозможно что-либо купить с ожидаемой покупателями доходностью, но если появляются свободные объекты, то их стоимость достигает 15–20 млн долларов. По поводу динамики цен можно сказать, что стоимость продажи площадей в стрит-ритейле остается почти неизменной, зато наблюдается постепенный рост арендной ставки.
Если говорить о вложениях в регионы, то этот рынок не отличается прозрачностью и ясной схемой ценообразования, поэтому вызывает у инвесторов некоторые опасения с точки зрения надежности. Есть несколько центральных локаций, на которые федеральные банки и крупные ритейлеры всегда будут претендовать, но они крайне немногочисленны. Самый большой инвестиционный интерес по-прежнему представляют Москва и Санкт-Петербург, а также окрестности этих городов. В целом инвесторам привычнее играть на «своем» поле, вкладывать в локальный рынок, который хорошо известен. Россияне инвестируют в зарубежные проекты, но преимущественно в объекты жилой недвижимости, в рекреационные зоны, в гостиницы и в значительно меньшей степени – в стрит-ритейл. Это объясняется тем, что доходность объектов торговой недвижимости за рубежом значительно ниже, чем в России.
Александр Степанян, Golay Fils&Stahl:
В последние годы в связи с турбулентностью на рынках капитала мы видим увеличение интереса к предметам искусства со стороны, например, американских пенсионных или арабских инвестиционных фондов. Инвестиции в искусство признали своего рода «тихой гаванью», и мы видим, что все больше людей вкладывают часть своего состояния в антиквариат с целью диверсификации и сохранения стоимостного эквивалента. Но нужно понимать, что альтернативные инвестиции – это специфический вид инвестиций, требующий профессионального подхода. Самая большая ошибка инвестора, который впервые решил обратить свое внимание на антиквариат или, например, ювелирные украшения с целью выполнения сберегательной функции, – это покупать то, что нравится ему лично. Далеко не всегда то, что нравится человеку лично, может выполнить сберегательную функцию. Например, известный факт: русские покупают русское, китайцы – китайское, швейцарцы – швейцарское. Из-за этого цены на аутентичные предметы антиквариата внутри страны сильно завышены по отношению к мировым ценам на этот товар. Возьмем, к примеру, живопись. Спрос на картины Шишкина или Айвазовского в России гипертрофированный. Но продать эти картины на европейском аукционе, если это не специализированные «русские торги» и если среди аудитории нет русских покупателей, по аналогичным ценам вряд ли удастся. Такая же ситуация в Швейцарии, где продаются прекрасные пейзажи местных авторов, за которые платят большие деньги, но продать такую картину коллекционеру из России без существенного дисконта вряд ли получится.
В то же время есть универсальные ценности, которые нравятся всем, цена на которые практически не падает, а ликвидность высока. Классический пример – картины импрессионистов, которые покупают и русские, и китайцы, и американцы, и европейцы. При этом не обязательно любить, скажем, «Крик» Мунка и вешать у себя в спальне. Лично меня бы кошмары замучили. Можно купить и отдать в хранилище, как это делают многие фонды. Это удобно с точки зрения именно сберегательной функции, отсутствия персонификации и безопасности.
Или антикварные ювелирные украшения известных домов – Cartier, Bvlgari, Van Cleef & Arpels и т. п. Я подчеркиваю, антикварные, т. е. это примерно начало XX века. Покупая современные украшения в бутиках Парижа, Нью-Йорка или Москвы, вы не сберегаете, вы тратите. В цене таких изделий есть большая прибавочная стоимость, созданная за счет агрессивной рекламы, затрат на поддержание розничной сети в мировом масштабе, на красивый хорошо подготовленный персонал, страховки и т. д. и т. п., – все это ложится бременем на конечного потребителя. И когда человек вдруг решает продать этот предмет, то он продается, что называется, на лом – по цене стоимости сырья. Это как в ломбарде – за 30% от цены. Задача сохранения и возврата инвестиций не выполняется. Другое дело – старинный экземпляр Cartier в хорошем состоянии, с коробкой, с документами. Он всегда сохранит свою стоимость, и тот же дом Cartier его может купить для своего музея.
Вторая вещь, о которой стоит помнить, – это эксклюзивность товара. Покупая эксклюзив, будь то живопись, скульптура или стекло, человек может быть уверен в сохранности своих сбережений. И эти инвестиции не зависят от колебаний фондового рынка, стабильности банковской системы, валютных войн и прочих новостей. Это как земля. Представляете, что значит купить виллу на мысе Антиб? Там же всего несколько километров суши, и все хотят туда попасть. На эксклюзивный товар всегда найдется покупатель, потому что несмотря на все кризисы и турбулентности, прослойка богатых или очень богатых людей, готовых купить что-то действительно исключительное, сохраняется.
Очень важна легкость восприятия предмета. Классически все любят ар-деко – это очень понятный красивый стиль, в котором можно найти любые предметы – от ювелирных украшений до мебели. Но представьте, что значит купить со сберегательной целью редчайший рояль с цветочным орнаментом, с ножками в виде львиных лап, который надо как-то транспортировать, на который нелегко найти покупателя и который далеко не в каждом доме можно поставить. Совсем другое дело, например, вазы фирмы Галле. Они подойдут к любому интерьеру, как классическому, так и современному.
Время и место покупки также определяет, будет предмет иметь сберегательную функцию или нет. Купить дорого на перегретом рынке перед новым годом, когда спрос увеличен в разы, или купить летом – это две большие разницы. И здесь очень важна функция правильного консультанта, который изучает рынок, отслеживает историю вещи или историю покупок на аналогичные предметы, который знает, какие документы необходимо подписать, чтобы защитить себя от подделок, наконец, который может предложить справедливую профессиональную цену. Комиссия аукционного дома или профессионального посредника 20–30% от стоимости покупки только на первый взгляд кажется драконовской. Нужно понимать, что цена розничного магазина еще выше, поскольку по факту к профессиональной цене и комиссии посредника добавляется еще маржа магазина, как правило, не менее 40%, что снижает эффективность сберегательной функции.
Качество коллекции отражается на ее стоимости. Можно собирать все подряд, а можно сосредоточиться на определенной тематике, тщательно отбирать предметы, отслеживать провенанс, участвовать в выставках. В итоге получается, что стоимость всей коллекции может оказаться существенно выше суммы цен отдельных предметов. Таким образом, инвестиции в искусство – это стабильный долгосрочный вид консервативных инвестиций, который при соблюдении правила «правильная вещь, купленная по правильной цене с правильными документами» реально служит функции сохранения капитала. И это подтверждается историей аукционов на протяжении последних нескольких десятков лет.
В последние годы в связи с турбулентностью на рынках капитала мы видим увеличение интереса к предметам искусства со стороны, например, американских пенсионных или арабских инвестиционных фондов. Инвестиции в искусство признали своего рода «тихой гаванью», и мы видим, что все больше людей вкладывают часть своего состояния в антиквариат с целью диверсификации и сохранения стоимостного эквивалента. Но нужно понимать, что альтернативные инвестиции – это специфический вид инвестиций, требующий профессионального подхода. Самая большая ошибка инвестора, который впервые решил обратить свое внимание на антиквариат или, например, ювелирные украшения с целью выполнения сберегательной функции, – это покупать то, что нравится ему лично. Далеко не всегда то, что нравится человеку лично, может выполнить сберегательную функцию. Например, известный факт: русские покупают русское, китайцы – китайское, швейцарцы – швейцарское. Из-за этого цены на аутентичные предметы антиквариата внутри страны сильно завышены по отношению к мировым ценам на этот товар. Возьмем, к примеру, живопись. Спрос на картины Шишкина или Айвазовского в России гипертрофированный. Но продать эти картины на европейском аукционе, если это не специализированные «русские торги» и если среди аудитории нет русских покупателей, по аналогичным ценам вряд ли удастся. Такая же ситуация в Швейцарии, где продаются прекрасные пейзажи местных авторов, за которые платят большие деньги, но продать такую картину коллекционеру из России без существенного дисконта вряд ли получится.
В то же время есть универсальные ценности, которые нравятся всем, цена на которые практически не падает, а ликвидность высока. Классический пример – картины импрессионистов, которые покупают и русские, и китайцы, и американцы, и европейцы. При этом не обязательно любить, скажем, «Крик» Мунка и вешать у себя в спальне. Лично меня бы кошмары замучили. Можно купить и отдать в хранилище, как это делают многие фонды. Это удобно с точки зрения именно сберегательной функции, отсутствия персонификации и безопасности.
Или антикварные ювелирные украшения известных домов – Cartier, Bvlgari, Van Cleef & Arpels и т. п. Я подчеркиваю, антикварные, т. е. это примерно начало XX века. Покупая современные украшения в бутиках Парижа, Нью-Йорка или Москвы, вы не сберегаете, вы тратите. В цене таких изделий есть большая прибавочная стоимость, созданная за счет агрессивной рекламы, затрат на поддержание розничной сети в мировом масштабе, на красивый хорошо подготовленный персонал, страховки и т. д. и т. п., – все это ложится бременем на конечного потребителя. И когда человек вдруг решает продать этот предмет, то он продается, что называется, на лом – по цене стоимости сырья. Это как в ломбарде – за 30% от цены. Задача сохранения и возврата инвестиций не выполняется. Другое дело – старинный экземпляр Cartier в хорошем состоянии, с коробкой, с документами. Он всегда сохранит свою стоимость, и тот же дом Cartier его может купить для своего музея.
Вторая вещь, о которой стоит помнить, – это эксклюзивность товара. Покупая эксклюзив, будь то живопись, скульптура или стекло, человек может быть уверен в сохранности своих сбережений. И эти инвестиции не зависят от колебаний фондового рынка, стабильности банковской системы, валютных войн и прочих новостей. Это как земля. Представляете, что значит купить виллу на мысе Антиб? Там же всего несколько километров суши, и все хотят туда попасть. На эксклюзивный товар всегда найдется покупатель, потому что несмотря на все кризисы и турбулентности, прослойка богатых или очень богатых людей, готовых купить что-то действительно исключительное, сохраняется.
Очень важна легкость восприятия предмета. Классически все любят ар-деко – это очень понятный красивый стиль, в котором можно найти любые предметы – от ювелирных украшений до мебели. Но представьте, что значит купить со сберегательной целью редчайший рояль с цветочным орнаментом, с ножками в виде львиных лап, который надо как-то транспортировать, на который нелегко найти покупателя и который далеко не в каждом доме можно поставить. Совсем другое дело, например, вазы фирмы Галле. Они подойдут к любому интерьеру, как классическому, так и современному.
Время и место покупки также определяет, будет предмет иметь сберегательную функцию или нет. Купить дорого на перегретом рынке перед новым годом, когда спрос увеличен в разы, или купить летом – это две большие разницы. И здесь очень важна функция правильного консультанта, который изучает рынок, отслеживает историю вещи или историю покупок на аналогичные предметы, который знает, какие документы необходимо подписать, чтобы защитить себя от подделок, наконец, который может предложить справедливую профессиональную цену. Комиссия аукционного дома или профессионального посредника 20–30% от стоимости покупки только на первый взгляд кажется драконовской. Нужно понимать, что цена розничного магазина еще выше, поскольку по факту к профессиональной цене и комиссии посредника добавляется еще маржа магазина, как правило, не менее 40%, что снижает эффективность сберегательной функции.
Качество коллекции отражается на ее стоимости. Можно собирать все подряд, а можно сосредоточиться на определенной тематике, тщательно отбирать предметы, отслеживать провенанс, участвовать в выставках. В итоге получается, что стоимость всей коллекции может оказаться существенно выше суммы цен отдельных предметов. Таким образом, инвестиции в искусство – это стабильный долгосрочный вид консервативных инвестиций, который при соблюдении правила «правильная вещь, купленная по правильной цене с правильными документами» реально служит функции сохранения капитала. И это подтверждается историей аукционов на протяжении последних нескольких десятков лет.
8 июля 2013