путешествия
Мир, каким он был без денег
И
Михаил Кречмар
Впервые с крупными бизнесменами, которые отдыхали в глухих и удаленных краях от суеты и нервности деловой жизни, я познакомился в 1989 году – когда, после успешной организации съемок британского документального сериала о дикой природе в России, оператор BBC Роб Браун отвел меня в сторону и спросил:
— Майк, у меня есть знакомый, настоящий новозеландский миллиардер. Он очень любит поездки в уединенные края Земли, где можно увидеть дикую жизнь как она есть, сплавиться по реке, проехать на катере по бурному морю, наблюдать птиц, тюленей и медведей… Я уверяю, он даже не будет в них стрелять! Придумай интересный, но при этом реальный маршрут, и мы сделаем эту работу!
Это был мой первый коммерческий тур, который я провел на крайнем Северо-Востоке Сибири, который я до сих пор вспоминаю с некоторым ужасом. С не меньшим ужасом вспоминал его и мой гость, Хью Макконнахи, который спустя полгода в письме признался, что два раза всерьез думал, что мы погибнем. И снова попросил повторить эту экспедицию (причем прямо по тому же маршруту!) три года спустя, на этот раз – с молодой, двадцатилетней женой… Причем решительно отмел все мои попытки «подстелить соломки» в тех местах, где у нас были проблемы в прошлый раз – на Рандымаусских порогах и при посадке на катер (старый, ржавый буксир, осуществлявший весьма нерегулярные рейсы между Охотском и Магаданом). Впрочем, пороги мы все равно обтащили, а Хью принципиально прошел их в одиночку и на полностью разгруженной лодке на глазах восхищенной половины.
Окончание путешествия мы отмечали все в том же примечательном баре Магадана, что и два года назад – так настоял Хью. Бар был выполнен в стиле «wild-wild east» – с пыльными шкурами, корявыми рогами и скучающим в углу чучелом чукчи с яраром – шаманским бубном. И тут я набрался смелости и спросил самое главное:
— Хью, зачем?
— У меня есть все, – ответил Хью с римской прямотой. – То есть просто такое все, о чем ты пока даже не догадываешься – вертолет, яхта с вертолетом, особняки в престижных районах мира, дорогущие лошади… Но все это находится в мире, который искусственно построен людьми, в котором каждая деталь напоминает тебе про то, что ты зависишь в ней от электричества, радиосвязи, горючего, качества оператора – и многого-многого другого. А вот когда ты плывешь в лодке по затерянной сибирской реке, где даже до крохотного поселка тебя отделяют триста километров, тебя мочит дождь, поедают комары и где проводник тщательно рассматривает окрестности лагеря, чтобы не оказаться поблизости от медвежьей тропы, – ты, хоть и ненадолго, но можешь представить себя таким вот пионером, – из тех, которые присоединили весь земной шар к цивилизации…
Хью не сказал «англосаксонской» – он был все-таки воспитанным человеком. Правда, огляделся, и произнес: «Ну, может, не весь еще земной шар…».
— Майк, у меня есть знакомый, настоящий новозеландский миллиардер. Он очень любит поездки в уединенные края Земли, где можно увидеть дикую жизнь как она есть, сплавиться по реке, проехать на катере по бурному морю, наблюдать птиц, тюленей и медведей… Я уверяю, он даже не будет в них стрелять! Придумай интересный, но при этом реальный маршрут, и мы сделаем эту работу!
Это был мой первый коммерческий тур, который я провел на крайнем Северо-Востоке Сибири, который я до сих пор вспоминаю с некоторым ужасом. С не меньшим ужасом вспоминал его и мой гость, Хью Макконнахи, который спустя полгода в письме признался, что два раза всерьез думал, что мы погибнем. И снова попросил повторить эту экспедицию (причем прямо по тому же маршруту!) три года спустя, на этот раз – с молодой, двадцатилетней женой… Причем решительно отмел все мои попытки «подстелить соломки» в тех местах, где у нас были проблемы в прошлый раз – на Рандымаусских порогах и при посадке на катер (старый, ржавый буксир, осуществлявший весьма нерегулярные рейсы между Охотском и Магаданом). Впрочем, пороги мы все равно обтащили, а Хью принципиально прошел их в одиночку и на полностью разгруженной лодке на глазах восхищенной половины.
Окончание путешествия мы отмечали все в том же примечательном баре Магадана, что и два года назад – так настоял Хью. Бар был выполнен в стиле «wild-wild east» – с пыльными шкурами, корявыми рогами и скучающим в углу чучелом чукчи с яраром – шаманским бубном. И тут я набрался смелости и спросил самое главное:
— Хью, зачем?
— У меня есть все, – ответил Хью с римской прямотой. – То есть просто такое все, о чем ты пока даже не догадываешься – вертолет, яхта с вертолетом, особняки в престижных районах мира, дорогущие лошади… Но все это находится в мире, который искусственно построен людьми, в котором каждая деталь напоминает тебе про то, что ты зависишь в ней от электричества, радиосвязи, горючего, качества оператора – и многого-многого другого. А вот когда ты плывешь в лодке по затерянной сибирской реке, где даже до крохотного поселка тебя отделяют триста километров, тебя мочит дождь, поедают комары и где проводник тщательно рассматривает окрестности лагеря, чтобы не оказаться поблизости от медвежьей тропы, – ты, хоть и ненадолго, но можешь представить себя таким вот пионером, – из тех, которые присоединили весь земной шар к цивилизации…
Хью не сказал «англосаксонской» – он был все-таки воспитанным человеком. Правда, огляделся, и произнес: «Ну, может, не весь еще земной шар…».
Досье
Михаил Арсеньевич Кречмар (род. в 1962 г.) – охотник, зоолог, путешественник, организатор экспедиций, писатель. С 1984 по 2001 год работал в Институте биологических проблем Севера (Магадан), изучал крупных млекопитающих. В 1997 году на биофаке МГУ защитил диссертацию «Экология бурого медведя на северо-востоке Сибири». С 1989 г. периодически, а с 2001 г. на постоянной основе организовывал экстремальные экспедиции на Колыму, Чукотку, побережье Охотского моря, в северную Якутию. Был координатором Всемирного фонда дикой природы (WWF) по сохранению крупных видов кошек – амурского тигра и дальневосточного леопарда. В настоящий момент является главным редактором «Русского охотничьего журнала».
Михаил Арсеньевич Кречмар (род. в 1962 г.) – охотник, зоолог, путешественник, организатор экспедиций, писатель. С 1984 по 2001 год работал в Институте биологических проблем Севера (Магадан), изучал крупных млекопитающих. В 1997 году на биофаке МГУ защитил диссертацию «Экология бурого медведя на северо-востоке Сибири». С 1989 г. периодически, а с 2001 г. на постоянной основе организовывал экстремальные экспедиции на Колыму, Чукотку, побережье Охотского моря, в северную Якутию. Был координатором Всемирного фонда дикой природы (WWF) по сохранению крупных видов кошек – амурского тигра и дальневосточного леопарда. В настоящий момент является главным редактором «Русского охотничьего журнала».
После Хью у меня были десятки (даже, наверное, сотни) таких туров. Я организовывал их на катерах и надувных лодках, лошадях, оленях, вездеходах, джипах, лыжах, вертолетах, и даже – парапланах. И я всегда думал – как же все-таки человек тоскует по своей первобытной юности, если он тратит огромные деньги только для того, чтобы почувствовать себя хоть на миг в одиночестве в дикой природе. Наедине с собой и миром. Чтобы от совершенно недружелюбной среды его отделяла лишь тоненькая пленка гортекса, борта надувной лодки и крупнокалиберный карабин в руках.
Да, конечно, такое ощущение совершенно иллюзорно, и всякий неглупый человек это отлично понимает. В лагере есть спутниковый телефон, электростанция, аптечка, которой бы позавидовал любой сельский фельдшерский пункт… И тем не менее ощущение оторванности от мира и ситуации, которая находится целиком и полностью только в твоих руках, – присутствует.
Существует точка зрения, что люди едут в такие путешествия за неким «адреналином». Это, конечно же, не так. Количество адреналиновых выбросов и плохо управляемых ситуаций, с которыми сталкивается современный деловой человек в своем бизнесе, неизмеримо больше и разнообразнее их числа во время самого сурового и удаленного экстремального путешествия.
На самом деле – это одна из форм возврата к старой руссоистской мечте о мире, каким он был, «допреж его не испортили деньги». Ирония судьбы, однако, заключается в том, что такой мир никогда не существовал при наличии в нем человеческого общества. Таким образом, он – мечта. Которая приобретается сегодня путем траты очень больших средств.
Да, конечно, такое ощущение совершенно иллюзорно, и всякий неглупый человек это отлично понимает. В лагере есть спутниковый телефон, электростанция, аптечка, которой бы позавидовал любой сельский фельдшерский пункт… И тем не менее ощущение оторванности от мира и ситуации, которая находится целиком и полностью только в твоих руках, – присутствует.
Существует точка зрения, что люди едут в такие путешествия за неким «адреналином». Это, конечно же, не так. Количество адреналиновых выбросов и плохо управляемых ситуаций, с которыми сталкивается современный деловой человек в своем бизнесе, неизмеримо больше и разнообразнее их числа во время самого сурового и удаленного экстремального путешествия.
На самом деле – это одна из форм возврата к старой руссоистской мечте о мире, каким он был, «допреж его не испортили деньги». Ирония судьбы, однако, заключается в том, что такой мир никогда не существовал при наличии в нем человеческого общества. Таким образом, он – мечта. Которая приобретается сегодня путем траты очень больших средств.
Экстремальные туры: инструкция по применению от Михаила Кречмара
Когда меня спрашивают, на что нужно обратить внимание при сборах в экстремальный таежный тур, я сразу отвечаю – на оператора. Потому что все эти майн-ридовские и джек-лондоновские хитрости полностью находятся в его ведении. Это туроператор должен подготовить вам залитые парафином спички и налобные фонарики, он должен посоветовать вам снаряжение (а еще лучше – вместе с вами помочь его приобрести). Но кроме того, туроператор должен уметь еще уйму других вещей, в значительной части – административного характера. В идеале он, конечно, должен до вас лично пройти маршрут, но на то это и идеал, что он плохо достижим. Но что уж он точно должен – это иметь очень хороших партнеров на местах, которые – внимание, главное!– должны иметь успешный опыт обслуживания групп. Ибо каким бы ни был человек потрясающим охотником, рыбаком, туристом, но если он смотрит на вас как на классового врага и немецко-фашистскую сволочь, заставляющую его унижаться за три рубля, – очень распространенная категория гидов-проводников, скажу я вам, – поездки не будет. Вернее, она будет, но как у уже упомянутой немецко-фашистской сволочи в трудовой лагерь под Свердловском. Поэтому очень тщательно надо расспрашивать о гидах и о том, какое количество туристов в этих краях они обслужили. Не мешает навести и справки на стороне. Второй очень важный момент – взаимоотношения оператора с местной властью. Надо помнить, что при появлении в глухом таежном поселке группы хорошо одетых людей из Москвы местные власти стараются… что сделать? Правильно: обобрать. На моей памяти в некоторых особо продвинутых регионах за время, проходившее от прибытия группы в аэропорт до их посадки в вертолет или моторную лодку, местные законодательные собрания успевали даже принять специальные постановления о взимании налога за туризм. Который и требовали лично с туристов и при привлечении ОМОНа. Кроме того, существует несколько категорий профессиональных вымогателей, как-то – полиция, лесники, охот- и рыбинспекция, которые тоже не упустят случая вытянуть из вас тысячу-другую долларов под самыми надуманными предлогами (помню, как на Чукотке экипаж вертолета сел в тундре и сидел, прикрываясь предлогом плохой погоды, пока гости не собрали 15 тысяч долларов отважным летчикам для продолжения маршрута). И эти взаимоотношения – тоже в зоне ответственности оператора. Поверьте, это гораздо важнее, чем фонари и вощеные спички.
Когда меня спрашивают, на что нужно обратить внимание при сборах в экстремальный таежный тур, я сразу отвечаю – на оператора. Потому что все эти майн-ридовские и джек-лондоновские хитрости полностью находятся в его ведении. Это туроператор должен подготовить вам залитые парафином спички и налобные фонарики, он должен посоветовать вам снаряжение (а еще лучше – вместе с вами помочь его приобрести). Но кроме того, туроператор должен уметь еще уйму других вещей, в значительной части – административного характера. В идеале он, конечно, должен до вас лично пройти маршрут, но на то это и идеал, что он плохо достижим. Но что уж он точно должен – это иметь очень хороших партнеров на местах, которые – внимание, главное!– должны иметь успешный опыт обслуживания групп. Ибо каким бы ни был человек потрясающим охотником, рыбаком, туристом, но если он смотрит на вас как на классового врага и немецко-фашистскую сволочь, заставляющую его унижаться за три рубля, – очень распространенная категория гидов-проводников, скажу я вам, – поездки не будет. Вернее, она будет, но как у уже упомянутой немецко-фашистской сволочи в трудовой лагерь под Свердловском. Поэтому очень тщательно надо расспрашивать о гидах и о том, какое количество туристов в этих краях они обслужили. Не мешает навести и справки на стороне. Второй очень важный момент – взаимоотношения оператора с местной властью. Надо помнить, что при появлении в глухом таежном поселке группы хорошо одетых людей из Москвы местные власти стараются… что сделать? Правильно: обобрать. На моей памяти в некоторых особо продвинутых регионах за время, проходившее от прибытия группы в аэропорт до их посадки в вертолет или моторную лодку, местные законодательные собрания успевали даже принять специальные постановления о взимании налога за туризм. Который и требовали лично с туристов и при привлечении ОМОНа. Кроме того, существует несколько категорий профессиональных вымогателей, как-то – полиция, лесники, охот- и рыбинспекция, которые тоже не упустят случая вытянуть из вас тысячу-другую долларов под самыми надуманными предлогами (помню, как на Чукотке экипаж вертолета сел в тундре и сидел, прикрываясь предлогом плохой погоды, пока гости не собрали 15 тысяч долларов отважным летчикам для продолжения маршрута). И эти взаимоотношения – тоже в зоне ответственности оператора. Поверьте, это гораздо важнее, чем фонари и вощеные спички.
8 июля 2013